Неточные совпадения
Христос учил о человеке, как
образе и подобии Божьем, и этим утверждалось достоинство человека, как свободного духовного существа, человек не был рабом
природной необходимости.
Он также есть существо свободное и рабье, склонное к жертве и любви и к эгоизму, высокое и низкое, несущее в себе
образ Божий и
образ мира,
природного и социального.
Но если практикующие тузы согласились, что у m-lle Полозовой atrophia nervorum, развившаяся от изнурительного
образа жизни при
природной наклонности к мечтательности, задумчивости, то Кирсанову нечего было много исследовать больную, чтобы видеть, что упадок сил происходит от какой-нибудь нравственной причины.
Таким
образом, доля самодурства Брускова переходит и к жене его, хоть на словах только, — и Андрюша, при всей своей любви к знанию и при всех
природных способностях, должен вырасти неучем, для того чтобы сохранить уважение к отцу и матери.
«Превосходно, говорю: но что же тут общего с моим пустым рассказом?» — «Очень много, отвечает: он подал мне мысль вывести
природного художника, импровизатора, посреди нашего холодного, эгоистического общества» — и таким
образом мой Сольфини обессмертился.
— Крестили Федором Федоровичем; доселе
природную родительницу нашу имеем в здешних краях-с, старушку божию, к земле растет, за нас ежедневно день и нощь бога молит, чтобы таким
образом своего старушечьего времени даром на печи не терять.
А осень все злилась, снег все носился во тьме, гонимый ветром, стучал в наши маленькие окна, и кругом нашей юрты по ночам все слышалось тихое движение то в одном, то в другом татарском дворе. Мой верный Цербер, которого я брал к себе в юрту из чувства одиночества, то и дело настораживал уши и ворчал особенным
образом — как
природные якутские собаки ворчат только на татар или поселенцев…
— И неужели возможны такие повторения во вселенной, неужели таков
природный закон?.. И если это там земля, то неужели она такая же земля, как и наша… совершенно такая же, несчастная, бедная, но дорогая и вечно любимая, и такую же мучительную любовь рождающая к себе в самых неблагодарных даже детях своих, как и наша?.. — вскрикивал я, сотрясаясь от неудержимой, восторженной любви к той родной прежней земле, которую я покинул.
Образ бедной девочки, которую я обидел, промелькнул передо мною.
Веселость, всегда готовая поддержать себя, постоянно забавная, разнообразная и занимательная, занимательная в прямом, настоящем смысле, разумеется, такая веселость заставляет предполагать в человеке ум, наблюдательность, изобразительность; все это представляет уже некоторым
образом соединение
природных дарований, и может только принадлежать человеку далеко не дюжинному; такие люди не попадаются сплошь и рядом.
Для того чтобы жизненно осознать проблему теократии, быть может, надо временно лишиться теократических видимостей или прообразов, оказаться поставленным лицом к лицу пред властью в ее человеческом
образе, в ее
природной «звериности».
Разумеется, и творческое «да будет» Fiat, которое так часто встречается у Беме, получает соответствующее истолкование не в смысле повеления (Fürsatz), но в смысле — силы Божества, его
природной мощи, потенции бытия и в таком смысле в разных выражениях определяется оно во многих местах: «вожделение (Begierde) из вечной воли безосновности есть первый
образ (Gestalt) и есть Fiat или Schuf [Создание, творение (нем.).].
«Тот, кто мудро познал, как надо любить (έ ρφν) Бога, который превыше слова и знания и всяческого отношения в каком бы то ни было смысле и свободен от природы (έζηρμένου και φύσεως), кто оставит все чувственное и мыслимое, всякое время и вечность (αιώνα) и место, и вполне освободится наконец от всякой действенности (ενεργείας), возбуждаемой чувствами, или словом, или умом, тот достигнет несказанным и непостижимым
образом божественной сладости, превосходящей слово и ум; этот путь и слово ведомы только подающему таковую благодать Богу и удостоившимся ее получить от Бога, здесь не привносится ничего
природного или книжного, раз уже все, что может быть сказано или познано, совершенно преодолено и покрыто молчанием» [Migne, 91. col. 1153 (Ambiguorum liber), ό δε θεός απλώς και αορίστως υπέρ πάντα τα οντά εστί, τα περιέχοντα τε καί περιεχόμενα… αρά σωφρόνως ό διαγνούς πώς έρ^ν του θεού δει, του υπέρ λόγον καί γνώσιν και πάσης απλώς της οιασδήποτε παντάπασι σχέσεως, έζηρημένου και φύσεως, πάντα τα αίσθητά καί νοητά καί πάντα χρόνον και αιώνα καί τόπον ασχέτως παρελεύσεται καί πάσης τελευταϊον όλης της Kai αϊσθησιν και λόγον καί νουν ενεργείας εαυτόν ύπερφυώς απογυμνώσας ά'ρ'ρήτως τε καί αγνώστως της υπέρ λόγον καί νουν θείας τερπνότητος έπιτεύξεται, καθ' δν οϊδε τρόπον τε καί λόγον ό την τοιαύτην δωρούμενος χάριν θεός καί οίταύτην παρά θεοΰ λαβείν αξιωθέντες, οϋκετ ουδέν φυσικόν ή γραπτόν έαυτφ συνεπικομιζόμενος, πάντων αύτφ των λεχθήναι ή γνωσθήναι δυναμένων παντελώς ύπερβαθέντων καί κατασιγασθέντων.].
Нельзя проникнуть в Бога или даже за Бога лишь путем углубления в свое собственное мировое естество (хотя оно и представляет собой «
образ и подобие», некую
природную икону Божества), без реальной встречи с премирным Божеством, без Его откровения о Себе.
«Единый, безначальный, непостижимый, вполне имеющий всю мощь бытия, исключает всякую мысль о времени и
образе, как недоступный ни для кого и непознаваемый ничем из сущего в
природных представлениях.
Но, с другой стороны, христианство необычайно возвышает человека, признает его
образом и подобием Божиим, признает в нем духовное начало, возвышающее его над
природным и социальным миром, признает в нем духовную свободу, независимо от царства кесаря, верит, что сам Бог стал человеком и этим возвысил человека до небес.
И если человеческая душа несет в себе
образ и подобие Божье, если она есть Божья идея, то она возникает в вечности, а не во времени, в духовном мире, а не в
природном мире.
Но в такого рода учении о человеке остается непонятным, каким же
образом соединяется
природный человек с разумом и идеальными ценностями.
Такого рода антропология учит о человеке как о существе
природном, а не духовном и потому не раскрывает учение об
образе и подобии Божьем в человеке.
Но он сознает в себе
образ и подобие Божье, личность, сознает себя принадлежащим не только к
природному, но и к духовному миру.
Личность и есть
образ и подобие Божье в человеке, и потому она возвышается над
природной жизнью.
В Греции языческий дионисизм вел к растерзанию человеческой индивидуальности, к исчезновению человеческого
образа в безликой
природной стихии.
Или человек —
образ и подобие Абсолютного Божественного Бытия — тогда он свободный дух, царь и центр космоса; или человек —
образ и подобие данного
природного мира — тогда нет человека, а есть лишь одно из преходящих явлений природы.
Издревле чувствовалось и сознавалось также, что корень грехопадения человека связан с полом, что греховной жизни человека, окованной
природной необходимостью, предшествовало падение андрогина, разделение мужского и женского, искажение
образа и подобия Божьего и рабское подчинение мужского и женского в природно-необходимом влечении.
Но гуманизм не знает человека как
образа и подобия Божьего, ибо не хочет знать Бога, не знает человека как свободного духа, ибо он во власти
природной необходимости.
Человек — одно из явлений этого мира, одна из вещей в
природном круговороте вещей; и человек выходит из этого мира как
образ и подобие абсолютного бытия и превышает все вещи порядка природы.
Человек сознает свое величие и мощь и свое ничтожество и слабость, свою царственную свободу и свою рабскую зависимость, сознает себя
образом и подобием Божьим и каплей в море
природной необходимости.
Любовь приобщает к космической мировой иерархии, космически соединяет в андрогиническом
образе тех, кто были разорваны в порядке
природном.
Но от этого
природного факта не должны стоять в зависимости наши нравственные суждения и наши представления о духовном
образе человека.